Воспоминания [364] |
Стихи [18] |
Книги [18] |
Главная » Статьи » Воспоминания |
Воспоминания
Зылева.
Всю эту ночь мы были
заняты тем, что помогали нашей машине выбираться из грязи. Ночью мы решили
продвинуться вперед и по обочинам обгоняли стоящие машины. Так как на обочинах
был! невероятная грязь, мы почти не садились в машину. Напрягая все силы,
задыхаясь в бензиновой гари, толкали мы свою полуторку, используя каждую
возможность продвинуться вперед. Что это была за ночь. Мы даже не заметили, как
она кончилась, да она не имела ни начала, ни конца. Это была ужасная грязь
дороги, бензиновая гарь, это были 5-6 километров, которые нам удалось
преодолеть. На утро мы почти не узнали друг друга, выпачканные дорожной грязью
и бензиновой копотью, обросшие, худые, мы имели вид людей, вышедших из преисподней,
если бы только она существовала. Утро восьмого сентября встретило нас где-то в
районе города Вязьмы. Окончательно
выбившись из сил, мы влились в общий поток и теперь двигались общими темпами, а
вернее сказать, совсем не двигались. Это утро выдалось морозным. Выпавший за
ночь снежок слегка припушил округу. Малиново-розоватое поднялось с востока
солнце, осветив своими лучами тихие уголки смоленских лесков и Водянок, и
огромную ленту машин, тягачей, орудий, бензовозов, электростанций, санитарных и
легковых марин. Эта лента простиралась и вперед, и назад, сколько мог видеть
глаз. Но кроме машин здесь было много пеших и конных. Иногда около дороги
продвигались целые части, но больше брели одиночки и небольшие группы людей. Но
куда они шли? Одни шли вперед в сторону Вязьмы, другие пересекали шоссе с юга
на север или наоборот. Здесь не было определенного направления движения, это
был какой-то круговорот. Машины стояли, но мы не могли заснуть, мешали голод,
сознание нашего положения, а самое главное — холод. Теперь нашей одежды уже
было недостаточно, замерзали ноги без теплых портянок, мерзли уши, которые мы
старались закрыть нашими летними пилотками, мерзли руки, на которых не было
варежек. У одной машины впереди нас испортился мотор, на этой машине был человек,
который попросился в нашу машину, мы его пустили, так как он дал нам за это пол
мешка гречневой крупы. Эта крупа спасла нас. Мы слезли с машины и тут же, около
дороги, стали варить себе гречневую кашу. И, хотя у нас не было соли, мы с
удовольствием поели эту несоленую гречневую кашу. Этот день прошел в ожидании.
Машины почти не продвигались вперед. За целый день мы проехали не более
одного-двух километров. За этот день особых событий не наблюдали. Количество
людей, которые были в окружающей местности, все возрастало. Это происходило за
счет тех, кто двигался пешком и на лошадях. Они несколько отстали от потока
машин. Несколько раз над нами пролетали немецкие самолеты, но они не бомбили и
не стреляли из пулеметов. Особенно сильно стрельба
слышалась впереди. На горизонте во многих местах виднелись зарева пожарищ. Это
горели населенные пункты, села и города Смоленской области. Иногда над нами
пролетали немецкие самолеты. В этом случае многие люди бежали от машин в лес,
боясь бомбежки, но самолеты нас не трогали, очевидно, это не входило в планы
гитлеровского командования. Чем больше проходило времени, тем тяжелее
становилось наше ожидание, тем казалось оно бессмысленнее. Часов в одиннадцать
ночи Коршунов еще раз обратился к нам с предложением бросить машину и идти
пешком. "Замерзнем мы здесь, переловят нас немцы, как мышей, что вам
далась эта машина, погибнете вы вместе с ней," — говорил Коршунов. Но когда
большинство все же высказалось за то, чтобы остаться в машине, он сказал: «Я
ухожу, кто хочет идти со мной, пойдемте." С ним пошел только один я. Мы
пошли вдоль колонны машин в ту сторону, куда мы должны были ехать. Мы прошли
мимо потока остановившихся машин километров пять или шесть. Всюду около машин
сидели люди, кое-кто стал разводить около машин костры. Впереди нам попалось
еще несколько побоищ, таких, как мы видели на дороге два дня назад. Но вот
впереди стала слышна стрельба, явственно стали вырисовываться контуры какого-то
большого пожарища, и машины кончились. Мы пошли вдоль дороги, но вскоре подошли
к месту, где падали мины и свистели пули. Пройдя еще немного вперед, мы стали
понимать, что так просто из этого места не выйдешь, что немцы наблюдают за
дорогой, и что дальше идти, не зная пути, нельзя. Постояв немного, мы повернули
назад и часа в два ночи вернулись к своей машине, которая стояла на том же
месте. Мы рассказали о том, что нам удалось видеть, сварили себе гречневой каши,
поев ее немного, отогрелись около костра. Надо было опять ждать. Морозило,
пошел небольшой снежок, грязь на дороге замерзла, из-за туч порой выглядывала
луна, освещая мрачную, застывшую реку машин, тягачей, орудий, лица дремавших
людей, всю эту страшную, необычную картину. Но вот на востоке забрезжила заря,
начинало светать, все больше рассеивался мрак, все яснее становилось видно наши
грязные опухшие лица, ввалившиеся глаза, отросшие за эти дни бороды. Наша машина была почти в
самых первых рядах, с нее было видно почти всю головную часть потока. В
середине ехали автомашины, справа около опушки леса неслась конница, отставая
от нее бежала пехота, слева от колонны машин тоже было видно кавалерию пехоту,
и вся масса имела одно только движение — только вперед, вперед, как можно
быстрее, вперед, несмотря ни на какие преграды, вперед, не жалея ни машин, ни
себя. А впереди расстилалось поле, кое-где покрытое кочками, поле, запорошенное
свежим снегом, подмороженное небольшим морозом, на другом конце которого виднелось
небольшое село с белой колокольней. Солнце розоватыми утренними лучами осветило
и замерзшую землю, и тихую колокольню, и запорошенный первым снегом лес, и
лавину машин, лошадей и людей, стремительно несущихся вперед. И вдруг со стороны
деревушки разом застучали пулеметные и автоматные очереди, перед колонной
просвистели и разорвались, взметнув в воздух комья грязи, мины. Точно по
невидимому мановению жезла какого-то волшебника, головная часть колонны на
мгновение замерла, как бы остановилась в позе стремительного движения вперед,
как на картине какого-нибудь великого баталиста, а затем повернула и понеслась
назад. Произошла страшная сутолока, некоторые машины еще продолжали двигаться
вперед. Машины сталкивались, опрокидывались, налезали друг на друга, люди
выскакивали из машин и бежали вглубь колонны и в сторону леса, который был у
нас до этого по правую руку, а теперь стал по левую. Под радиатором нашей
машины разорвалась мина, и машина остановилась, теперь она уже была не нужна,
мы соскочили с нее и влились в общий поток бегущих людей. Когда я подбежал к
лесу, то увидел среди окружающих меня только одного знакомого мне человека, то
был Александр Волков. Этот способ был самый
безрезультатный. Такая группа сразу замечалась немцами и, будучи сравнительно
малочисленной, почти вся погибала или попадала в плен. Лучше было попытать
счастье, попробовав проскочить мимо окружающих немцев маленькой группой. Такая
группа могла рассчитывать на то, что ее не заметят, и в этом случае за ней
оставался полный успех. Посидев немного и
отдохнув, мы пошли бродить по лесу. Он был полон людей, обычно это были или
одиночки, или группы из двух-трех человек, знакомых между собой по службе в
одной части. 9 середине дня мы встретили знакомого, это был заместитель начальника
первого отдела нашей дивизии майор из запаса Миняев, и он и мы очень обрадовались
встрече, теперь нас было уже трое, но ни у кого из нас не было ни крошки
съестного. Голод напомнил нам, что в нашей полуторке осталась гречневая крупа,
и мы стали строить план, как нам попасть к нашей машине. Мы подошли, к тому
месту, откуда было видано поле, бывшее свидетелем событий сегодняшнего дня. На
нем виднелись брошенные машины. Идти на поле при свете было невозможно — могли
заметить немцы, и мы стали ждать сумерок. Миняев остался на опушке леса, а мы с
Волковым пошли к нашей машине, чтобы добыть интересующую нас крупу. Опасаясь обстрела
со стороны немцев, мы осторожно пробирались к тому месту, где стояла наша
машина. Поле носило следы разыгравшейся утром трагедии, на земле валялись трупы
убитых людей, мы обратили внимание на то, что большинство из них лежало лицом к
земле, как бы обхватывая ее руками. Наконец, мы подошли к своей машине: без
людей, среди этого безмолвного поля она показалась нам какой-то нужой. Я
поднялся на кузов машины и тут окончательно убедился, что мы нашли то, что искали,
по кузову было рассыпано несколько горстей гречневой крупы, но мешка не было.
Очевидно, кто-то нас опередил. С пустыми руками мы вернулись к Миняеву. Эта
ночь была холоднее других ночей, мороз доходил до 5-6 градусов, по крайней
мере, так нам казалось. Усталые и изнемогающие от желания заснуть мы старались
потеплее устроиться в какой-то копне льна, но у нас ничего не вышло. Мы
ложились рядом, накрывались пучками льна, но холод пробирал до костей, коченели
ноги, болели кости. Вскоре мы поняли, что заснуть не удастся. Тогда мы встали и
начали бродить по лесу. Затем решили выйти из окружения. Выбрав определенное!
направление, мы стали двигаться в этом направлении через лес. Мы прошли
километров пять и подошли к месту, где на границах окруженного участка расположилась
какая-то часть. Пройдя вперед за линию обороны, мы вскоре были обстреляны из
автомата и, увидев, что нас заметили, вернулись обратно и опять стали бродить
по лесу. Кругом были люди, в некоторых местах разожгли костры, около них
грелись, а те, у кого было что-нибудь съестное, варили в котелках пищу. Мы
подошли к одному из таких костров и старались согреться. Вдруг один из сидевших
около огня вскрикнул, схватился за грудь и упал на землю, затем над нами
просвистело несколько пуль, это стреляли немецкие снайпера. После этого все
отбежали от костра. Больше к кострам мы
не подходили. В эту ночь мы повидались и поговорили со многими людьми.
Разговоры эти начинались с вопросов. "Из какой вы части? Из какого города?
Кадровый или ополченец?", Из этих разговоров мы узнали, что под Вязьмой в
окружении находились штабы и части нескольких армий. Тут были представители
всех родов войск, большинство было кадровых, но встречались и ополченцы, здесь
были люди из разных мест страны: с Урала, из Сибири, но больше всего попадалось
москвичей. Все разговоры сводились к одному вопросу: как выйти из окружения.
Приводились примеры удачных и неудачных выходов, и мы приходили к выводу, что
легче всего было выйти небольшой группой, но для этого надо было изучить местность,
выяснить, в каком месте легче пройти через кольцо немецкого окружения. Не желая стать жертвой немецкой мины, мы, как и другие, бегом
пустились по лесу. Всякий раз, когда над нами протяжно свистела мина, мы
ложились на землю. Через несколько минут мы уже были вне зоны обстрела и
продолжали свой путь на восток. Вдруг кто-то окликнул майора Миняева, он
обернулся и увидел несколько человек, которые оказались командирами и бойцами
из артиллерийского полка нашей дивизии. Одного из них, помнится, капитана,
Миняев знал, так как тот бывал в первом отделе нашего штаба по дедам службы. Мы
решили соединиться, теперь нас стало человек восемь. Как выяснилось из
разговоров, они определенного плана по выходу из окружения еще не имели.
Выслушав наш план, они охотно к нему присоединились, и мы все вместе пошли по
лесу в сторону востока. Так же, как и у нас, у товарищей из артиллерийского
полка не было ни крошки пищи, и они, так же, как и мы, не спали уже шестые
сутки. Сон овладевал нами, мы брели, с трудом передвигая ноги, почти не разговаривая
между собой. Вот уже четвертые сутки мы находились в окружении, несколько раз
за последние дни мы побывали под автоматными, пулеметными и минометными
обстрелами, участвовали в боях, повидали страшные картины смерти и разрушения. Несмотря на всю тяжесть
потерь, понесенных нашей армией в октябре 1941 года под Вязьмой, Вяземское
окружение сыграло большую роль в переломе военных событий в нашу пользу в этот
тяжелый момент Великой Отечественной войны. Возникшее под Вязьмой сопротивление
вынудило немецкое командование выделить значительную часть наступающей в
сторону Москвы армии для проведения борьбы с окруженными войсками. Вяземское
окружение являет сотни и тысячи героических подвигов как отдельных командиров,
так и целых войсковых групп, порой достигавших по численности до десяти тысяч
человек. Эти подвиги замечательны еще и тем, что люди, совершавшие их, находились
в невероятно тяжелых условиях окружения, условиях, о которых лишь некоторое
бледное представление дают картины, описанные в этом повествовании. Эти подвиги
замечательны и тем, что происходили они в самый тяжелый момент, когда,
казалось, судьба Родины была в величайшей опасности, и в месте, где, кажется,
соединились все несчастья, преследовавшие нас летом и осенью 1941 года. У нас мало писали об
окружении под Вязьмой, относя огульно и целиком все это явление к числу
крупнейших неудач нашей армии. Это неправильный взгляд, Вяземское окружение
заслуживает того, чтобы его изучили, описали в литературе, оценили все его
положительное значение, подняли на должную высоту подвиги тысяч людей, тех, что
боролись, погибали и побеждали под Вязьмой. А надо прямо сказать, что
пребывание в окружении под Вязьмой расценивалось, как отрицательный момент в
наших биографиях, и это приходилось не раз чувствовать при дальнейшей службе в
армии, почта до самого конца войны, когда этот факт вообще стали игнорировать,
как бы за давностью времени. Я здесь не говорю о наших товарищах по дальнейшей
службе в армии, они всегда со вниманием слушали рассказы о Вяземском окружении
и отдавали должное тому, что мы пережили в то суровое время (так было со мной,
думаю, так было и с тысячами других участников Вяземского окружения). Надо
приветствовать то изменение отношения, которое произошло за последнее время к
тем, кто попал в плен в районе Вязьмы, к этим людям после их возвращения из
плена было очень несправедливое отношение, и им пришлось немало пережить в
связи с этим. Ведь не всем посчастливилось выйти из окружения, не у всех
хватило на то сил, да и не всем представились для этого благоприятные
обстоятельства. Нельзя судить людей, лишенных командования, лишенных пищи,
зачастую не имеющих никаких боеприпасов, недостаточно хорошо одетых й
замерзавших в условиях рано начавшейся зимы 1941 года, людей, которые были со
всех сторон окружены вооруженной до зубов немецко-фашистской армией. Кроме
того, надо иметь в виду, что многие из них оказывали немцам вооруженное
сопротивление и использовали все имеющиеся у них средства прежде, чем были
вынуждены безысходностью своего положения сдаться в плен, вернее, они не
сдались в плен, а были взяты в плен против их воли немецко-фашистскими
войсками. Однако, продолжу описание
того, что происходило с нашем маленькой группой. Стараясь поплотнее закрыться
нашими плащ-палатками, чтобы сохранить тепло нашего тела, мы медленно шли по
лесу. Вдруг невдалеке мы увидели большую толпу людей, которая собралась около
двух машин. Мы решили узнать, что там делается. Когда наша группа подошла
к машинам, мы увидели, что люди расхватывают мешки с сахаром и ящики с
концентратами. Протиснувшись к машинам, мы умудрились достать себе несколько
килограммов прекрасного кускового сахара, несколько десятков кусков
концентратов из пшенной крупы и довольно большой кусок самого настоящего мяса.
Отойдя от машины, где нам удалось получить продовольствие и выбрав ложбину
поудобнее, мы занялись приготовлением обеда. Были мобилизованы все котелки, в
которых на костре варилось мясо, пшенный концентрат, но, не дожидаясь этого
прекрасного обеда, мы ели сахар. Вскоре мясо сварилось, каждый из нас получил
кусок весом не менее полу-килограмма и мог утолить свой голод. Нам удалось раз
добыть соль, выменяв ее у одного из соседей на сахар. В это время над лесом, где мы обедали, пролетела опять
"кривая нога", и вскоре опять засвистели мины. Стреляло пять или
шесть минометов. Мины сначала разрывались метров за сто пятьдесят от нас, затем
с каждым залпом ряд разрывов все приближался к нам. Хорошо помню свист летящей
мины: сначала этот свист бывает еле слышным, затем, все нарастая, оканчивается
взрывом. Мы не стали никуда убегать, а, поплотнее прижавшись к земле, уплетая
свое мясо, лежали на том же самом месте. Одна мина плюхнулась совсем рядом с
нами, метрах в трех - четырех, но она почему-то не взорвалась. Затем шеренга
взрывов перенеслась куда-то вглубь, и мы могли спокойно перейти к своей каше. В
это время Саша Волков окрикнул какого-то красноармейца, проходившего мимо нас,
он назвал его по имени. Тот обернулся и назвал Волкова "Сашей". Они
подошли и пожали друг другу руки. Красноармеец, с которым поздоровался Волков,
был из одной с ним деревни. Хотя они не виделись уже довольно много лет, они
узнали друг друга. Он подошел к нашему костру и с удовольствием поел пшенной
каши, которую мы ему предложили, и у нас завязался разговор. Не помню, с кем мы вели
переговоры о нашем присоединении к батальону, но здесь возник такой план: наша
группа должна была выполнить роль разведки при выходе из окружения, это соответствовало
и нашим планам. Нам дали бойкого, живого паренька, который в прошлую ночь,
разведывая дорогу для батальона, два или три раза пробирался незамеченным через
линию немецкого окружения и возвращался назад. Он говорил, что в лесу наша
группа сможет пройти незаметно, а за ней пойдет батальон, который должен будет
в случае нашей удачи, подползти к позициям немцев и, внезапно напав на них,
прорвать линию обороны и вырваться из окружения. План этот был более реален, чем наш. Теперь приближалось время,
когда мы этот план должны были превратить в действительность. Все хорошо понимали, что
могут возникнуть большие трудности, что дело не обойдется без жертв с нашей
стороны и многий придется погибнуть этой ночью в этом неизвестном лесу. Мы
наломали себе веток, положили на них плащ-палатки и улеглись, прижимаясь друг к
другу. После еды нами овладела какая-то дремота: это не был сон, это было какое-то
полузабытье. Днем холод был меньше, на солнце, которое показывалось из-за туч,
начинал таять выпавший эти дни снежок. Было довольно тихо, трудно было
подумать, что здесь, почти рядом, расположено около 400 людей, которым этой
ночью предстоит испытать в неравном бою свою судьбу. Отдыхая мы старались
восстановить свои силы, которые, как мы понимали, будут нужны нам этой ночью. Но неожиданное
обстоятельство изменило еще раз все наши планы. | |
Просмотров: 10889 | Комментарии: 3 | Рейтинг: 3.3/91 |
Всего комментариев: 0 | |