Незамеченная катастрофа

История Великой Отечественной войны оказалась без ржевско-вяземского сражения

2012-11-02 / Светлана Александровна Герасимова - ведущий научный сотрудник Тверского государственного объединенного музея, кандидат исторических наук.

 Как и все специалисты, занимающиеся проблемами военной истории, с нетерпением ожидала выхода первого тома новой 12-томной истории Великой Отечественной войны. После его появления с интересом читала рецензии и отзывы, мнения авторов которых были в очень широком диапазоне: от «с позиций историзма и научной достоверности» до «профанация». Меня, долгие годы занимающуюся проблемами истории военных действий в районе Ржевско-Вяземского выступа и являющуюся одним из авторов концепции Ржевской битвы, безусловно, в первую очередь интересовала интерпретация в новом научном труде событий на этом участке фронта. Тем более что в положительной в целом рецензии доктора исторических наук Михаила Фролова прочитала: «Опираясь на архивные документы, рассмотрены бои под Ржевом, по поводу которых идут дискуссии, раскрыта вся их сложность и неоднозначность, проанализировано, какие события и почему привели к окружению 33-й армии юго-восточнее Вязьмы».

ИСТИНА ОТКРЫВАЕТСЯ ПОСТЕПЕННО

В отечественной историографии понятие «Ржевско-Вяземский плацдарм, выступ» существует с начала 1950-х годов. Советская военно-историческая наука, признав факт создания мощного плацдарма вермахта на подступах к Москве в начале 1942 года, освещала историю боев за его уничтожение, постепенно расширяя круг рассматриваемых проблем. В народной памяти бои в районе Ржева остались «ржевской мясорубкой».

     В 1990–2000-е годы наши знания о событиях на центральном участке советско-германского фронта в районе Ржевско-Вяземского выступа значительно расширились. Был опубликован целый ряд новых документов и материалов, касающихся их истории. В частности, обнародованы ряд директив Ставки ВГК, выписки из оперативных сводок Генерального штаба КА, статистика потерь советских войск. В результате в науке и в обществе сформировались следующие устойчивые представления о военных действиях на московском направлении в 1942 – начале 1943 года.

В ходе наступления войск Красной армии в период Ржевско-Вяземской операции в конце января 1942 года в линии фронта образовался выступ, получивший название Ржевско-Вяземского. Вермахтом он был превращен в хорошо укрепленный плацдарм на московском направлении. По словам генерала Сергея Штеменко, служившего в годы войны в Оперативном управлении Генерального штаба, «центральный участок советско-германского фронта всегда привлекал к себе повышенное внимание и Генерального штаба, и Ставки. Здесь нам противостояла наиболее сильная из группировок противника – группа армий «Центр». Враг... продолжал угрожать Москве с выдвинутого далеко на восток Ржевско-Вяземского выступа... Опыт многочисленных боев и частных операций... показал, что выступ этот немцы держат крепко...».

Чтобы нанести поражение ржевско-вяземской группировке противника, командованием Красной армии было проведено несколько крупных наступательных операций Калининского и Западного фронтов. В последнем (2003 года) издании «Военной энциклопедии» названы четыре крупные операции: Ржевско-Вяземская стратегическая 1942 года, 1-я и 2-я Ржевско-Сычевские 1942 года, Ржевско-Вяземская 1943 года. Выступ был ликвидирован в ходе последней операции в марте 1943 года, после того как командование вермахта перебросило свои соединения с этого участка фронта под Орел. В общей сложности сражения в этом районе продолжались 14 месяцев, из них в течение 8 месяцев – больше, чем продолжительность Сталинградской битвы, – осуществлялись активные наступательные действия советских войск. Статистика потерь также говорит о гораздо больших потерях советских войск в наступательных операциях в районе выступа, чем в Сталинградской битве.

Новые материалы позволили отдельным российским исследователям, в том числе и автору статьи, опираясь на существующий научный понятийных аппарат, рассматривать действия противостоящих в районе Ржевско-Вяземского выступа в 1942 – начале 1943 года сторон как одну из кровопролитнейших битв Великой Отечественной войны – Ржевскую битву. С такой точкой зрения категорически не согласна официальная военно-историческая наука.

Более 10 лет продолжается дискуссия по интерпретации военных действий в районе выступа и роли в них «Маршала Победы» Георгия Жукова. В январе–августе 1942 года он командовал войсками Западного, будучи командующим направления и войсками Калининского фронтов, курировал действия их войск в ноябре–декабре 1942 года, в начале 1943 года действия фронтов западного направления. Поскольку все названные выше операции Красной армии на этом участке фронта официальной военно-исторической наукой считаются незавершенными, можно говорить о неудачах здесь Георгия Жукова как полководца.

Естественно, было очень интересно узнать, как в современной официальной версии истории Великой Отечественной войне освещаются действия Красной армии на этом направлении. С удивлением обнаружила, что о Ржевско-Вяземском выступе – немецком плацдарме на подступах к Москве как отдельном конкретном участке советско-германского фронта протяженностью, по данным Военно-энциклопедического словаря 2007 года, 530 км – в новом «фундаментальном» военно-историческом труде ничего не говорится. Авторы труда объясняют, как появились Демянский, Осташковский, Шлиссельбургско-Синявинский и другие выступы, а об образовании Ржевско-Вяземского сведений нет.

Вероятно, понимая, что полностью обойти вниманием появление выступа в линии фронта на московском направлении и особенности боевых действий вокруг него и на его территории невозможно, авторы воспользовались почти эзоповским языком: «Итоги кровопролитных боев под Ржевом, Сычевкой и Юхновом весной 1942 года не только подвели черту под Московской битвой, но и во многом предопределили последующий характер боевых действий на западном направлении вплоть до весны 1943 года». Понять это может только тот, кто хорошо знает историю войны, и вряд ли сможет только начинающий ее изучение.

ОПЕРАЦИЯ «МАРС»

Название выступа упоминается четыре раза в контексте освещения других событий. Называется Ржевско-Вяземский выступ при оценке результатов Великолукской наступательной операции 1942–1943 годов и в рассказе о планах вермахта нанести удар на Осташков; Ржевский – в рассказе о готовящемся советском наступлении против него в рамках операции «Марс» и ее итогах, где говорится, что ликвидировать его не удалось. Поскольку выше нет сведений об образовании выступа, то в приведенных примерах непонятно, откуда он взялся.

Пришлось авторам нового труда упомянуть и документы, в которых ставились задачи войскам уничтожить противника на московском направлении в 1942 года. В частности, называются февральский и мартовский приказы Сталина о разгроме ржевско-вяземско-юхновской и ржевско-вяземской группировок противника, но, как образовались эти группировки, из текста книги также не ясно. Да и документы были не приказами Сталина, а директивами Ставки Верховного главнокомандующего.

Из четырех перечисленных выше операций в районе выступа названа только Ржевско-Вяземская наступательная операция 1942 года как часть Московской битвы. Не удостоилась внимания первая летняя наступательная операция советских войск – Ржевско-Сычевская 1942 года, частью которой была успешная для Красной армии Погорело-Городищенская операция, хотя сражения летом и осенью 1942 года под Ржевом и перечисляются в ряду с действиями на других участках фронта. При описании операции «Марс» говорится, что войска Красной армии «нанесли удары в районе Ржева, Белого, Сычевки», без названия операции – зимней Ржевско-Сычевской, хотя отмечена их роль в сковывании сил противника и помощи уничтожению врага в районе Сталинграда. Причем действия здесь войск пяти армий двух фронтов описаны в девяти строчках, а рассказ о частной операции одной армии в районе Великих Лук занимает целую страницу. Явное повторение военно-исторических очерков 1998 года. Не названа и операция, в ходе которой выступ был ликвидирован, – Ржевско-Вяземская 1943 года. Авторы труда лишь указали, что «главные силы Западного и Калининского фронтов перешли в наступление только в начале марта, что позволило противнику к этому времени перебросить крупные силы из-под Ржева и Вязьмы в район Орла». При подведении основных итогов зимней кампании 1942/43, когда были освобождены территории на юге и в центре страны (см. схему), опять сказано так завуалировано, что Эзоп позавидовал бы: «Линия фронта отодвинулась за пределы тех исходных рубежей, с которых противник начал свое летнее наступление (это, вероятно, о результатах боев на юге. – С.Г.). Одновременно наши войска освободили важные районы, утраченные в 1941 году (возможно, это о ликвидации Ржевско-Вяземского выступа. – С.Г.)».

В итоге, немного утрируя, можно сказать, что авторы рассматриваемого труда отбросили все наработки отечественной историографии 1950–2010-х годов о военных действиях в районе Ржевско-Вяземского выступа и вернулись к временам, когда речь шла о не связанных между собой боях в районах Ржева, Вязьмы, Белого, Сычевки, Гжатска, Оленино. Получается, что никаких серьезных операций Красной армии на московском направлении после завершения битвы за Москву не было.

Такое замалчивание событий в районе Ржевско-Вяземского выступа неизбежно заставляет предположить, что, вероятно, на этом участке фронта ситуация для Красной армии складывалась не так успешно, как хотелось бы авторам «фундаментального» труда, раз о них предпочитают не говорить. И, возможно, потому, что их результаты негативно влияют на официальную имиджевую оценку полководцев, командовавших здесь войсками, и прежде всего «Маршала Победы» Георгия Жукова.

БЕЛОЕ ПЯТНО В БИОГРАФИИ «МАРШАЛА ПОБЕДЫ»

При характеристике Жукова в главе «Полководцы и военачальники Великой Отечественной» отсутствует всякое упоминание о его командовании войсками Западного фронта, западного направления с января по август 1942 года. После слов об успешных действиях его войск в первой стратегической наступательной операции – имеется в виду Московская наступательная – сразу идет информация о его назначении в августе 1942 года заместителем наркома обороны. Прыжок через восемь месяцев! Сообщается, что с этого момента по ноябрь 1944 года на маршала как на представителя Ставки в 15 случаях возлагалась обязанность координации фронтов. Упоминается, что в период Сталинградской битвы он курировал действия войск Донского и Юго-Западного фронтов, и ни слова о том, что во время этой же битвы он был куратором действий Западного и Калининского фронтов в операции «Марс». Внимание акцентируется на том, что «при этом маршал, получив право отдавать приказы и распоряжения их командующим, нес полную ответственность за исход операции», и приводятся примеры успешных действий маршала. Вероятно, редакторы труда просмотрели, что в главе, где говорится о подготовке операции «Марс», отмечается факт «прибытия в войска Калининского и Западного фронтов заместителя Верховного главнокомандующего генерала Г.К.Жукова» и утверждается, что «в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием». Объясняется это, правда, незнанием заместителя Верховного главнокомандующего о радиоигре советской контрразведки.

Освещение последнего факта удивляет хронологической непоследовательностью не только в рассматриваемой работе, но и во многих других, где делается попытка вывести Жукова из-под огня критики из-за неудачи операции «Марс». Так, говоря о дезинформации противника при подготовке операции как имеющей отвлекающее, вспомогательное значение, утверждается, что 4 ноября 1942 года двойной агент Гейне–Макс сообщил противнику о нанесении Красной армией главного удара не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Чуть ниже сделано заключение: «Проводимые советским командованием дезинформационные мероприятия по плану операции «Марс» дали положительные результаты. В «Журнале военных действий Верховного командования вермахта (KTB/OKW)» 23 октября записан вывод начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Курта Цейтлера: «В первую очередь удар Красной армии последует на центральном участке советско-германского фронта и лишь во вторую очередь – где-нибудь на Дону». Странно, как можно в октябре сделать вывод из сказанного в ноябре? Надо просто признать, что немецкая разведка разведала планы советской стороны раньше и командование вермахта уже к началу ноября значительно усилило группу армий «Центр», перебросив сюда 12 дивизий, в том числе из Германии. Агент Гейне–Макс просто подтвердил данные немецкой разведки, и делать особый акцент на его сообщении как успехе советской дезинформации вряд ли стоит.

Есть в рассматриваемой книге и неточности в освещении локальных событий, боев на отдельных участках фронта. Так, говоря о действиях советских частей в январе 1942 года в районе города Белый, авторы утверждают, что соединения 22-й и 4-й ударной армий «несколько раз пытались овладеть городом и даже в один момент ворвались на его окраины, но вскоре (выделено мной. – С.Г.) были выбиты частями 246-й пехотной дивизии вермахта». На самом деле в это время непосредственно за город сражались дивизии 22-й армии. Бои в Белом начались уже в конце января 1942 года, и линия фронта проходила по улицам города до июля 1942 года, то есть целых пять месяцев.

В рассказе о выходе из окружения частей 29-й армии в феврале 1942 года почему-то указана промежуточная цифра вышедших – 3500 человек, а не итоговое число – 5200 человек. Можно привести и другие примеры, которые могут показаться придирками, но для региональных исследователей работы такого уровня воспринимаются как основополагающие, установочные. Любые недочеты, ошибки, неточности значительно снижают уровень, значимость, фундаментальность труда и заставляют более критически относиться к его содержанию в целом.

Вывод из всего изложенного выше один: в новой истории войны военные действия на московском направлении, в районе Ржевско-Вяземского выступа не просто не отнесены к основным событиям Великой Отечественной войны. Из военной истории вычеркнуты сам Ржевско-Вяземский немецкий плацдарм на подступах к Москве, бои за его уничтожение, девять месяцев полководческой судьбы маршала Жукова, а значит, и сотни тысяч воинов, воевавших, раненых и погибших за безопасность столицы.

     Непонятно, это связано с личными пристрастиями авторов труда или это стратегическая установка всего многотомника? Возможно, названные вопросы получат освещение в других томах фундаментальной работы? В надежде на последнее хочется напомнить авторам красивые слова из их же книги: «Задача исторической науки – писать правду на основе добротных источников, объективно исследовать прошлое и рассказывать читателям, что и как было, исправлять допущенные ранее ошибки и просчеты в освещении истории Великой Отечественной войны. Необходимо освободить историю от всего того, что было привнесено в нее ради оправдания содеянного и самовосхваления, и не только констатировать те трагические и драматические события, которые были в ходе войны, но и объяснять их причины».
Подробнее:http://nvo.ng.ru/history/2012-11-02/10_katastrofa.html?insidedoc