В конце второй декады июля обстановку на Западном фронте можно было бы назвать близкой к катастрофической. Немецкие моторизованные части ворвались в Смоленск, перерезали дорогу Смоленск — Москва, затем перехватили железнодорожную ветку, идущую на Смоленск через Ельню. Выбор возможных вариантов действий был небогат. Подтягивание войск в район, где могли сомкнуться немецкие танковые «клещи» за спиной 16-й и 20-й армий, не решало проблему радикально. Сосредоточение усилий на недопущении смыкания «клещей» оборонительными средствами, во-первых, требовало времени на перевозку войск, а во-вторых, грозило постепенным разгромом и обходом этих войск. За примерами далеко ходить не надо было — перед глазами были безуспешные с точки зрения оперативного результата действия 44-го и 2-го стрелковых корпусов под Минском в конце июня 1941 г. Следующим шагом немцев был бы аналогичный по форме и сути удар по свежесформированным войскам Фронта резервных армий.
Нужно было радикальное решение проблемы, и оно вскоре было предложено. Идея провести крупное контрнаступление появилась вскоре после того, как немцы ворвались в Смоленск. Уже 19 июля начальник Генерального штаба Красной армии Г.К. Жуков отдает директиву о сосредоточении войск фронта резервных армий «для проведения операции по окружению противника в районе г. Смоленск…».
Выдвижение группы генерала Хоменко из района Белого на Духовщину создавало большую угрозу левому флангу войск противника, упорно стремившихся окружить и уничтожить войска 20-й и 16-й армий. Южнее группы генерала Хоменко выдвигалась на рубеж р. Вопь группа генерала Калинина (19 А). Это выдвижение еще больше усиливало угрозу левому флангу 3-й танковой группы Гота. Соединения танковой группы на тот момент выстроились по широкой дуге фронтом на восток, северо-восток и даже север, растянувшись на широком фронте. Замысел советского командования был простым и логичным: группами генералов Хоменко, Калинина и Рокоссовского нанести концентрический удар по вражеской группировке в районе Духовщины (т. е. группе Гота), уничтожить противника и овладеть узлом дорог. Сосредоточившись к исходу 23 июля в исходное положение, войска группы генерала Хоменко утром 24 июля перешли в наступление. В вечерней сводке группы армий «Центр» за 24 июля отмечалось: «В районе Белый и южнее противник силой от двух до трех дивизий продвигался сегодня утром широким фронтом к рубежам Кпырьевщина, Ляпкино»[319]. Надо сказать, что обсуждение вопроса поддержки с воздуха в штабе командования Западного направления и в Генштабе все же имело некоторые практические последствия. Некоторую поддержку с воздуха наступающие группы, в частности группа Хоменко, получили. В отчете отдела 1с (разведки) LVII моторизованного корпуса указывалось: «Начиная с 22 июля становится заметным сохраняющееся все эти дни весьма ощутимое превосходство русской авиации. В ходе непрерывных ударов русские самолеты сбрасывают на дороги, по которым движутся части корпуса, бомбы всех калибров. Удары с бреющего полета направлены против колонн, позиций пехоты и артиллерии; даже отдельные автомобили атаковываются. Это превосходство обусловлено тем, что основные усилия VIII авиакорпуса в эти дни сосредоточены в полосе XXXIX АК»[320]. 24 и 25 июля развернулись упорные бои войск группы Хоменко с 18-й моторизованной дивизией группы Гота. Особенно ожесточенные бои шли за деревню Черный Ручей, которая несколько раз переходила из рук в руки. Находясь на шоссейной дороге Белый — Духовщина, Черный Ручей имел большое значение в глазах обеих сторон. Владея им, немцы могли нанести удар на Белый вдоль хорошей дороги. Именно поэтому они упорно цеплялись за него и стремились удержать во что бы то ни стало. Соответственно советское командование стремилось захватить эту же дорогу для наступления на Духовщину. Собственно, сам Черный Ручей штурмовала 250-я стрелковая дивизия. Основная трудность заключалась в том, что дорога Духовщина — Белый в этом месте проходила через обширное болото Свитский Мох. По обе стороны от Черного Ручья простиралась болотистая местность, ни о каких тактических охватах и обходах не могло быть и речи. Не помог даже приданный 250-й стрелковой дивизии корпусной артполк. В сложившихся обстоятельствах группе Хоменко пришлось проводить широкий маневр по проселочным дорогам, обходя своим левым флангом болото Свитский Мох. Обходной маневр осуществлялся силами 242-й и 251-й стрелковых дивизий. К 28 июня 242-я стрелковая дивизия вышла на берег реки Осотни, однако форсировать ее с ходу не смогла. На боевые порядки дивизии обрушилась немецкая авиация. Наступление соседней 251-й дивизии было вообще остановлено массированными авианалетами. 26 июля в группу Хоменко была передана 107-я танковая дивизия. В этот день она уже участвовала в бою. Как докладывал в ГАБТУ помощник командующего Западным фронтом по автобронетанковым войскам A.B. Борзиков, из 210 танков 107-й танковой дивизии в строю на 28 июля оставалось около 80 машин, еще 30 было в ремонте. По оценке Борзикова, «80% потерь от авиации, из потерь 65% сгорело». Такой высокий процент потерь от авиации вызывает некоторые сомнения. Однако 107-я танковая дивизия в прошлом была 69-й моторизованной дивизией из Благовещенска, оснащенной БТ и Т-26. Большие потери этих танков сомнений и удивления не вызывают. Возможно, какая-то часть из них была действительно потеряна от ударов с воздуха. Один из офицеров 107-й дивизии писал о методах борьбы немцев с танками КВ в этих боях: «Фашисты, допуская наши танки на дистанции 100–150 метров, расстреливают в упор из пушек калибра 152 мм, используя термические снаряды, которые плавят металл порядка 50–90 мм»[321]. Скорее всего, речь идет о кумулятивных снарядах. Немцам достаточно быстро стало понятно, что им противостоят свежие части. В отчете отдела 1c (разведка) LVII моторизованного корпуса указывалось: «Как показывают пленные при допросах переводчиками дивизий и корпуса, в большинстве случаев новые появившиеся на фронте дивизии — это недавно сформированные части. Время формирования у всех около 1 июля. Личный состав: по большей части не служившие и совсем быстро, иногда в течение всего нескольких дней обученные. Вооружение в общем полноценное. Все пленные говорят: плохое настроение, плохое снабжение, нечего курить. 242-я дивизия сформирована из московских промышленных рабочих». К 30 июля 242-я и 251-я стрелковые дивизии форсировали р. Осотню и развивали наступление с захваченных плацдармов. 107-я танковая дивизия смогла даже прорываться до рубежа следующей водной преграды — р. Вотря. Однако для завершения обходного маневра требовалось пройти еще несколько километров. 31 июля 250-я стрелковая дивизия все еще продолжала безуспешно атаковать Черный Ручей. Своевременно обойти болото Свитский Мох и завладеть участком дороги Белый — Духовщина группа Хоменко не смогла.
Атаки позиций немецких механизированных частей и соединений под ударами с воздуха обернулись достаточно тяжелыми потерями. 30-я армия (фактически группа Хоменко) потеряла с 21 по 31 июля 18 018 человек, в том числе 1397 человек убитыми и 2135 пропавшими без вести. 19-я армия (частью которой была группа Калинина) за тот же период потеряла 18 284 человека, в том числе 2117 человек убитыми и 7183 пропавшими без вести[324]. Однако атакованная 3-я танковая группа была вынуждена перейти к обороне и не располагала возможностью закрыть брешь в смоленском «котле» южнее автострады Минск — Москва. Может возникнуть закономерный вопрос: неужели в многочисленной танковой группе не было ни одного свободного соединения? Попробуем последовательно перебрать дивизии Гота и посмотреть, чем они занимались в критический для сражения за Смоленск период. 7-я танковая дивизия, первой прорвавшаяся к железной дороге и автостраде Смоленск — Москва, не могла продолжить свое наступление дальше и вела оборонительные бои фронтом как на восток, так и на запад. Любое продвижение дальше на юг исключалось, т. к. растяжка занимаемого ею фронта могла привести к катастрофе. 20-я моторизованная дивизия и 12-я танковая дивизия должны были закрывать «котел» с обеих сторон от Демидова и далее к северу. 18-я моторизованная дивизия должна была бросить все свои силы против противника у Белого (т. е. группы Хоменко). Следовательно, при всем желании Гота закрыть брешь в «котле» даже ценой вторжения в полосу соседней танковой группы он не мог этого сделать. Все имеющиеся силы танковой группы были связаны и поэтому не могли быть использованы. Они должны были вплоть до 25 июля отражать советские атаки на растянутом и, следовательно, неплотном фронте. Переломить ситуацию в свою пользу удалось только с подходом с запада пехоты армейских корпусов. Только после высвобождения 20-й моторизованной дивизии у Гота появилось свободное соединение для наступательных действий. Она была сменена войсками подошедших V и VIII армейских корпусов и немедленно отправилась в район Ярцево. Ранним утром 26 июля 7-я танковая дивизия еще отражала атаки на своем фронте, а уже через несколько часов получила приказ наступать в направлении Соловьева и захватить переправу через Днепр. 20-я моторизованная дивизия была брошена в атаку вместе с ней по параллельному маршруту. Двум дивизиям была обещана поддержка VIII авиакорпуса. Как вспоминал полковник Рот, служивший в июле 1941 г. в 7-й танковой дивизии, «ранним утром советские самолеты еще контролировали воздушное пространство, но позднее германские истребители были в состоянии господствовать в воздухе». Уже в 10.00 7-я танковая дивизия начала наступления с захвата железнодорожного моста перед станцией Ярцево. Поздним вечером танки дивизии прорвались до Горок, а затем и до Соловьево. Мотопехота вышла к Днепру и разрушила мост. В ночь на 27 июля кольцо окружения 16-й и 20-й армий замкнулось. Если бы в этот момент с юга в район Соловьево подошли крупные силы группы Гудериана, то в истории двух армий можно было ставить точку. Однако в этот момент 2-я танковая группа была скована боями на широком фронте и не располагала возможностями по активному противодействию попыткам прорыва. 23 июля из района Рославля перешла в наступление группа Качалова. Командир 145-й стрелковой дивизии A.A. Вольхин позднее вспоминал: «В 18 часов 22 июля было дано указание о подготовке войск к маршу. До начала атаки оставалось 10 часов. Отдельным частям предстояло совершить марш до 40 км, несмотря на это, все части своевременно успели выйти в исходные районы и развернуться для наступления. Противник встретил наше наступление организованным огнем. Части медленно продвигались под сильным артиллерийским и пулеметным огнем».
|